– Проведаю родителей, – небрежно бросила она. – Составишь компанию?

– Нет, у меня много дел, – отказался супруг. – Передавай поклон тестю и теще.

«Какие еще дела? – подумала, с облегчением закрывая за собой дверь, Феодора. – Засядешь у себя в кабинете и будешь медитировать. Или курить кальян».

Свекор перезвонил ей на мобильный, когда такси свернуло на Цветной бульвар, где они договорились встретиться.

– Я на «мерсе», без шофера, – многозначительно сказал он. – Жди меня... – И господин Корнеев подробно объяснил, где именно лучше стоять Феодоре, чтобы они не разминулись. – Поняла?

Она с детства слыла сообразительной девочкой. А годы только отточили, отшлифовали ее великолепный ум. Склонность к авантюрам немыслима без отлаженной, тонкой работы ума, способного к стратегическим расчетам.

Феодора явилась на условленное место на пару минут раньше Петра Даниловича. Она отпустила такси и стояла, всматриваясь в поток машин. Тревога заставляла ее сердце биться чаще, дыхание перехватывало.

«Почему я нервничаю? – спрашивала она себя. – В чем дело? Все идет, как задумано».

«Мерседес» господина Корнеева показался из-за поворота, он шел на приличной скорости. Ездить по городу быстрее положенного входило в набор вредных привычек свекра.

Феодора увидела, как автомобиль резко вильнул, выскочил на встречную полосу, что-то покатилось, раздались звуки ударов, визг тормозов... Машину бросило в сторону, прямо на фонарный столб... к месту аварии побежали люди.

* * *

Москва. Октябрь

Всеслав отрезал большой кусок торта, помедлил и взял себе еще один. Домашний торт – редкое лакомство, которым Ева не часто его баловала.

– Вкусно! – похвалил он с набитым ртом.

– Ты пригласил Уварову на свидание? – улыбнулась она.

– А как же! Сегодня поведу ее обедать в «Волну», угощу рыбными деликатесами. Может, она разомлеет от белого вина, хорошей еды, забудется и выболтает про черную папку, которую Олег Хованин дал ей на хранение.

– Было бы прекрасно. Почему она промолчала?

Сыщик пожал тренированными плечами, обтянутыми футболкой.

– Мало ли? Вас, женщин, разве поймешь? Люся явно симпатизировала Олегу, если не сказать больше. Думаю, она была влюблена в него и теперь хранит преданность умершему. Хованин, по всей видимости, дорожил этой папкой, придавал ей значение, раз позаботился о том, чтобы она не попала в чужие руки. Он или предчувствовал грозящую опасность, или его нервы начали серьезно сдавать.

– Ты так решил? – удивилась Ева. – У нас есть основания считать Хованина ненормальным?

– Ты же слышала мнение его матери. Подземные прогулки оказали на Олега негативное влияние. У него начались галлюцинации. Как иначе объяснить его болтовню о Двуликой? Полагаешь, он действительно столкнулся с ней в одном из тоннелей?

– Я верю, что так и было. Получив предупреждение, Хованин решает передать папку постороннему человеку, Люсе. Он же ясно сказал: «Если ничего не случится, через месяц отдашь». Значит, он чего-то опасался! Даже родной дом оказался недостаточно надежным местом, – разгорячилась Ева. – А кто запросто мог бывать в квартире Хованиных, не вызывая подозрений? Конечно же, брат Эдик! Именно от него Олег спрятал папку.

– То есть Нана и Хованин уже не сообщники? – усмехнулся Смирнов. – Наоборот, Олег чувствует угрозу для жизни и передает какую-то папку Уваровой. Мы даже не знаем, что в ней, может, сущая ерунда.

– Проскуров мог подозревать о связи Олега и Наны, кое о чем догадываться. Хованин это понял, запаниковал, а тут еще Двуликая ему явилась, поддала жару. Вот он папку и убрал из дому, от греха подальше!

– Ладно, нечего переливать из пустого в порожнее, – примирительно сказал сыщик. – Сначала узнаем, что в той папке, а потом будем строить предположения. Идет?

Ева согласно кивнула. Больше информации – сужается область догадок.

– А вдруг и Уварова была сообщницей? – все же не выдержала она. – Тогда девушка не признается насчет папки. Не делать же ей очную ставку с Полиной Дмитриевной?

– У меня признается! – Всеслав доел торт, с сожалением поглядывая на оставшуюся половину. Хочет око, да зуб неймет! Он вздохнул, вышел из-за стола и поцеловал Еву в щеку. – Я побегу?

Время приближалось к обеду.

Смирнов заехал к одному из своих осведомителей, поговорить о Корнееве. Петр Данилович был второй зацепкой, касающейся плана подземелий. Если два года тому назад встреча бизнесмена с инженером Хованиным состоялась, то о чем они говорили?

Увы! Осведомитель почти ничем не помог. Он побеседовал с корнеевским охранником и узнал только то, что после смерти жены Петр Данилович попал в автомобильную аварию, чудом остался жив, затворился в загородном доме, никого к себе не подпускает, ни с кем не общается – словом, пытается восстановиться, прийти в норму.

– Ходят слухи, – шепнул, хихикая, осведомитель, – что у старикана шуры-муры со снохой. Но это так, домыслы. Владимир Корнеев, его сын, известный красавчик – то ли голубой, то ли псих, черт его разберет, женился на бабе старше себя, а спать с ней не может. Вот сноха со свекром и снюхалась.

Смирнов брезгливо поморщился: грязные сплетни были частью его работы, никуда не денешься, но привыкнуть к ним он так и не сумел. Противно перетряхивать «чужое белье», а приходится.

– Выходит, у Петра Корнеева сноха в любовницах? – скривился он. – Прямо Санта-Барбара и бразильские страсти, вместе взятые: сериал из жизни богатых.

– Угу, – не почувствовал иронии осведомитель, тучный мужчина, в прошлом борец. Ныне он работал в агентстве по найму персонала и охраны. – Поговаривают, что корнеевская сноха – еще та стерва! Ребята из секьюрити намекали, что аварию она подстроила, хотела избавиться от свекра и загрести его денежки. Муж у нее под каблуком; единственная помеха на пути к миллионам – старик. А дед крепким оказался, живучим. Его предупредили насчет нее, но тут глухо, полный пролет! Петр Данилыч слышать ничего не желает, оно и понятно, ночная кукушка дневную всегда перекукует. Видно, больно хороша сношенька в постели, раз ум у мужика начисто отшибло. И вообще, оригинальная троица эти Корнеевы: двое соперничающих самцов и одна баба, для одного из них старовата, для другого – слишком молода. А посередке – нешуточные деньжата! Ха-ха!

– Загородный адрес Корнеева достал? – нетерпеливо спросил сыщик.

– Молодого или старого?

– Давай оба! – И тут Всеслава словно в бок кто толкнул. – Кстати, а как произошла та авария, в которую Корнеев попал?

Осведомитель почесал мощный стриженый затылок, вздохнул.

– Я деталей не выяснял... Да вроде колесо у «мерса» на ходу отвалилось, он выехал на встречную. А что?

– Странно. Машина небось новая, надежная, а колесо отвалилось.

– Вот и я говорю! – обрадовался бывший борец. – Ребята сомневаются. Водитель корнеевский клялся и божился, что «мерс» был в порядке. Но Данилыч хода делу не дал, обрубил концы жестко. Сам, мол, виноват, шину в мастерской менял, колесо не проверил. Так все и замяли.

Расплатившись с осведомителем, Смирнов поехал к кафе «Волна», где его уже ждала Люся Уварова. Она в одиночестве сидела за столиком, подперев рукой щеку.

– Что закажем? – поздоровавшись, радушно спросил сыщик.

В ее глазах промелькнул испуг. «С чего бы Люсе бояться?» – подумал Всеслав, не подавая виду, что заметил ее состояние.

– Вы действительно родственник Олега? – Она выдавила кривую улыбку.

– Нет. Я частный детектив.

Первым порывом Люси, который она с трудом подавила, было желание вскочить и убежать.

– Детектив? Но зачем же вы лгали?! – возмущенно воскликнула она. – Говорили, что хотите выяснить, не являлась ли смерть Олега самоубийством? К чему все это притворство?

– Я не притворялся. Просто сказал, что родственники покойного уполномочили меня разобраться в обстоятельствах его смерти. Сыск, как и любая профессиональная деятельность, имеет свои законы и правила, – спокойно объяснил Смирнов. – Лобовая атака хороша не всегда, в иных случаях обходные пути куда продуктивнее. Я действовал в интересах клиента. А вы, милая девушка, почему мне лгали?