– Значит, вы с инженером Хованиным никогда не встречались и чертежа ему не давали?

– Лично – нет, – подтвердил бизнесмен. – Разве что он принимал участие в строительстве в Рябинках? Так это лучше у Владимира спросить. Постойте-ка! Вы правы, кто-то звонил мне по поводу плана монастырских подземелий. Возможно, даже ваш Хованин... вполне вероятно! Я сказал, что рисунка у меня уже нет, переадресовал его в Рябинки... – Корнеев внезапно замолчал и пристально взглянул на собеседника. – Вы говорите, Хованина убили?

– У его «Хонды» отвалилось колесо, почти как у вашего «мерса». Такое совпадение!

– Полагаете, все дело в том плане? – воскликнул господин Корнеев. – Не может быть. Он того не стоит!

– Так вы никого не подозреваете?

– Побойтесь бога! – покачал головой Петр Данилович. – Какие подозрения? Да и чертежа у меня давно нет. Кстати... на обороте того листка была надпись: «И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему до?лжно быть освобожденным на малое время». Я помню ее слово в слово! – сам удивился господин Корнеев. – Надо же, как врезалась!

– Позвольте, я запишу? – Сыщик достал блокнот и ручку.

Хозяин кабинета охотно продиктовал ему текст.

Дружба дружбой, а сыск – дело, независящее от взаимных симпатий или антипатий. Поэтому Всеслав несколько раз тайком сфотографировал бывшего сослуживца Проскурова. Вдруг снимки помогут оправдать товарища? Он также сфотографировал Уварову, председателя клуба «Ахеронт» Каморина и кладовщика Алексея Мальцева. Фото Наны и покойного Хованина сыщик показывал почти всем, теперь к ним добавились и другие лица.

Разложив перед Корнеевым веер снимков, он задал традиционный вопрос. Бизнесмен ответил отрицательно:

– Этих людей я вижу впервые.

Смирнов оставил номера своих телефонов, попросил звонить, если Петр Данилович еще что-то вспомнит, и распрощался. Он возлагал слишком большие надежды на визит в Ольховку, недооценив господина Корнеева. Тот рассказал далеко не все, и у него были на то причины.

Глава 25

Мысли, мысли... куда от них деваться? Они уносят на своих черных крыльях сон, покой, былую беззаботность. О! Порой человек не подозревает, что он счастлив, пока это счастье не отвернет от него свое капризное лицо...

...Рука Мастера дала осечку – произошло непредвиденное. То, что по божественному замыслу должно было жить во мраке, вырвалось на свет. Выпустили! Дали долгожданную свободу. И теперь оно может настигнуть любого. Никто не застрахован, никто не находится в безопасности, пока оно скитается по миру, поражая людские души. От него не спрячешься, не откупишься. Не существует надежного способа уберечься самому, уберечь тех, кого любишь.

Преисподняя, земля и небо соединены невидимыми коридорами, которыми путешествуют духи. Жизнь похожа на лабиринт, в центре которого таится смерть. Познать ее – значит убить ее, избавиться от вечного страха.

Он сам хотел умереть, но никто этого не понял. Он даже не сопротивлялся, он ждал этого. Он встретил своего врага как спасителя и с ликованием устремился к нему. Он перехитрил их всех. И нас тоже. Ибо неразрывна связь времен.

Если он проник в вас, завладел вами – вы впустили его, не заметив, как это произошло. И теперь вы носите его в себе, а он пожирает вас. Чтобы загнать его обратно, придется повторить все заново. Опередить роковой миг, исправить ошибку. Повернуть время вспять и уничтожить тех, кто вздумал нарушить заповедь богов. Только тогда он вернется в свое логово, а мы обретем покой.

Нужно сделать это как можно скорее, срок настал. Они поменяются местами, и все возвратится на круги своя. Осталось совсем недолго ждать...

Эти мысли становились навязчивыми, они повторялись и повторялись в уме, звучали все громче и громче, как заезженная пластинка.

Она, женщина, всему виной – испокон веков человечество терпит от нее беды и горести. Без ее помощи ни один герой не совершил бы ни одного подвига. И люди не расплачивались бы за легкомыслие, поддавшись ее соблазнам. Она должна понести наказание. Она и он! Оба. Как они посмели? Кто дал им право вмешиваться в ход событий? Их вина требует искупления.

Время и пространство – всего лишь витки одной спирали; сделав круг, они повторяются. Мы видим тех же персонажей, но только в ином обличье. Их нетрудно узнать. Их можно заменить другими, подобными им. Ибо суть не в личности, а в идее! Идея – вот основная мишень. Ей следует воспрепятствовать – жестко, неумолимо. И лучший способ для этого – полная, бесповоротная остановка.

Все готово. Продумано до мелочей. Никто не помешает свершиться священному акту возмездия и спасения. Никому не остановить занесенный топор судьбы! Часы и минуты отсчитывают последнее время их жизни. Это будет достойная плата за содеянное.

Женщина сама обнаружила себя, бросила вызов. Мужчина пытается рядиться в чужие одежды, но выбор уже пал на него. Змея раскрыла пасть, готовая поглотить преступивших закон. За ними следом пришла гибель – неотвратимая и страшная, погребла она под собой цветущие города, сады и рощи, радостный, светлый мир. Преступники заслуживают своей участи.

Все подчиняется велению небес и складывается согласно виткам священной спирали, круг за кругом приближается неотвратимый миг. Ничто не сможет противостоять ему...

Когда Ева во что-то углублялась, то делала это самозабвенно.

В гостиной горел торшер, повсюду лежали раскрытые книги, листы бумаги с рисунками, сделанными ее рукой.

Она подняла голову и посмотрела на Славку затуманенными глазами.

– А, это ты...

– Я был в Ольховке, у Корнеева, устал жутко. Дороги там кошмарные, чудом не застрял. Кушать хочется.

– Он что-то знает? – Ева пропустила мимо ушей последний намек.

Смирнов понял – ужинать придется одному. Хорошо, если есть что-нибудь приготовленное, которое надо просто разогреть.

– Петр Данилович меня поразил двумя вещами: своей внешностью и своим умом, – признался он. – Красивый мужчина, язык не поворачивается назвать его пожилым, делец до мозга костей, интеллектуал, игрок, сильная, волевая натура. Предрассудкам и мнимому состраданию не подвержен, умеет идти к своей цели напролом, достигать ее во что бы то ни стало. Склонен к авантюрам и риску, развлекается ими, в хорошем смысле слова беспринципен, умудрен опытом. Великолепный экземпляр, достойный быть героем как любовного, так и приключенческого романа. В дополнение ко всем прочим качествам имеет тонкий вкус, чувство юмора и светскую непринужденность манер. Галантен, как принц европейского двора, и богат, как индийский раджа. Тебе бы он понравился!

Ева заслушалась. Она оторвалась от книги, подняла голову.

– Хорошо, что я не взял тебя с собой, – вздохнул сыщик.

После такой характеристики, данной другому мужчине, просить Еву разогреть еду было бы просто неприлично. Вопиющий контраст бросился бы в глаза любимой женщине и мог привести к непредсказуемым последствиям.

– Это не пойдет мне на пользу, – пробормотал себе под нос Смирнов и поплелся в кухню. – Лучше не дразнить гусей.

Он нашел в холодильнике отбивные и картофельный салат. Поставил чайник.

– Так Корнеев рассказал тебе что-нибудь о чертеже?

Ева стояла в дверях, держа под мышкой толстый фолиант с золотым тиснением на переплете. В ее глазах светился опасный интерес. Всеслав решил добавить ложку дегтя в бочку меда.

– У него в кабинете висит портрет умопомрачительной дамы! – выпалил он. – Я засмотрелся. Рама великолепная, багет, как в залах Эрмитажа. А женщина... затрудняюсь описать: красавицей по современным канонам ее не назовешь, но... поворот головы, брови, линия лба, нос, губы – греческая богиня, римская императрица! Глаз не отведешь. Я сдуру решил, что на портрете – покойная жена Корнеева, ну и ляпнул невпопад. Ан нет!